АНАТОЛИЙ ПОЛТОРАЦКИЙ. Я тоже летал на Луну (IV)

(Окончание)

ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Огонь и воду мы прошли. Теперь на очереди медные трубы. Ой, посадят!

Мы проснулись он шума перед домом! Меня обнимала Клава так, что сдвинуться и выглянуть в окно не представлялось возможным. Пришлось ждать, пока моя супружница выпустит меня из объятий. А шум на улице все усиливался! Жена открыла глаза:

- Там что конец света, а нас не известили?

Клавдия подошла к окну и из её уст вырвалось: «Ой еп-п-п-ерный театр». Вся улица была заставлена телевизионными будками со спутниковыми антеннами, а у ворот суетились репортеры с камерами и микрофонами. Соседи ошарашено шептались у своих калиток, озираясь и не рискуя выйти на улицу.

Я подошел к окну и одернул шторы. Толпа на улице зашевелилась и защелкала фотоаппаратами. Я растеряно помахал им рукой и уселся на край постели: - Быстро же они нас вычислили! Ой, что теперь будет!? Если я выйду к ним - они меня разорвут!

- Отдыхай лунонавт! Сейчас я их разгоню!

Клавдия вышла к репортерам и сразу накинулась на них:

- ЧЁ разгалделись! Человек прилетел с Луны, а вы ему спать не даете! После недели перегрузок, он не может к вам выйти! Приходите через неделю! Ему нужна реабилитация в обществе своей жены!

Пробираясь сквозь толпу подъехали две черные машины. Из них вышли шесть хмурого вида «штатских» и, расталкивая репортеров, направились к нашей калитке.

- Ну вот! – промелькнуло у меня в голове. – Это по мою душу! Ой посадят!

Но сдвинуть Клаву, когда она не в настроении никому не удастся! Жена стала как танк в проеме калитки, заслонив собой меня от ребят из органов.

- Муж мне обещал десять шуб! Пока он мне их не купит, я его вам не отдам! Все люди как люди, а мой … спустил все деньги на ракету!

- Женщина, противодействие органам карается! Вы в курсе? – хмуро буркнул главный «штатский».

- Если я начну противодействовать органам, то вы останетесь без «органов». Так что, не заставляйте меня «противодействовать»!

Картину за окном дополняли репортеры сующие микрофоны в «служивые лица» и вспышки кинокамер.  Пререкания могли бы продолжаться дольше, но подъехали ещё три черных машины. Такие же «штатские» но рангом выше пробили себе дорогу к калитке и четким командирским голосом «главнюк» сказал:

- Отставить! Ивана Андреевича Курицына мы забираем с собой!

- Отставить! – скомандовала громким голосом и усмехнулась Клавдия. – Слишком смелое утверждение! А моего разрешения почему не спрашиваете? Кто такие, и что надо?

- Не волнуйтесь дамочка! Второго «первого» лунонавта ждут в Москве! Он же теперь «всенародная личность». Наша задача его беречь!

- Гагарина уже сберегли! – хмуро пробурчала жена и оттолкнула пузом главного «штатского». - У нас свои органы имеются!

- Женщина! Нас ждет самолет в Москву! Хотите его охранять? Охраняйте! Только пусть он полетит с нами! – взмолились органы. – Вы, как мы поняли, жена нашего героя?! Собирайтесь!

- Как же мы полетим, а кот Васька, а дом …? – сменив гнев на милость сказала жена, осознав своим женским шестым чувством, что «кино» только началось.

- Не волнуйтесь! – сказал главный «штатский», и, обратившись к первым «госорганам», большой начальник отдал распоряжение: - Негоже, что всенародный герой живет в такой хибаре. Обеспечить достойным жильем! За кота Ваську отвечаете погонами, и лично перед всем прогрессивным человечеством! Выполнять!

Через час наш удивительный отпуск неожиданно обогатился ещё и полетом в Москву на очень крутом самолете! Клавдию и меня прямо на борту приодели! На голове моей жены соорудили прическу от лучших парикмахеров.

Надо мной тоже потрудились. Сидя перед зеркалом, мы только переглядывались с моей супружницей и недоумевали, а «специалисты» колдовали над нами, одновременно одевая и наводя марафет! Клавдия теперь была ни дать, ни взять, «первая леди».

Главный орган нас оглядел с ног до головы и отвел меня в отдельный кабинет самолета:

- Иван Андреевич, Вы переполошили всё человечество!

- Да я …! – попытался я вставить слово.

- Весь мир бурлит, обсуждая ваш великий полет!

- Я это …! – робко протестуя, я начал оправдывался. Но мои невнятные оправдания никого не интересовали. Главнюк одарил меня задорной улыбкой и продолжил:

- Так что, назад дороги нет! – по-гебистски командным голосом сказал мой визави.

- Да я только хотел восстановить справедливость! За державу обидно! – еле слышно прошептал я скорее себе, чем «госоргану».

- Никто не поверит, что Вы… гм… снимали всё это не на Луне! Это никого больше не интересует! Так что забудьте всё, что Вы рассказали мне! На карте престиж Родины! Герой ты наш всенародный! – потрепал меня орган за плечи и заржал как конь. Вот его-то, без тренировок, можно было сразу посылать хоть на Марс.

- Ну у меня нет даже лунного грунта! – взмолился я.

- Не волнуйтесь – уже привезли из Чернобыля! Будете раздавать под нашим наблюдением и только тем, кому можно! Американцы обойдутся – у них свой есть! Пусть изучают! 

Примечание: Астронавты с Луны привезли только то, что поместилось в их карманы. По несколько граммов раздали ведущим державам. Японцы скептически отнеслись к «подарку». Они в Хиросиме и Нагасаки такого песка могут накопать тонны.

Теперь о главном! В Кремле пройдет прием с Первыми Лицами. Потом три пресс-конференции. Затем торжественный обед с послами. В общем, на ближайшую неделю всё расписано. А дальше посмотрим, как пойдет!
По испарине на моем лице и вставших дыбом волосах мой «штатский» понял, что я вот-вот упаду в обморок:

- Да не волнуйтесь Вы, Иван Андреевич! Все протоколы уже прописаны! Тексты для торжественных речей будут на телесуфлерах! Вам даже не надо ничего выдумывать! С вашей женой сейчас побеседует наш специалист. Ей тоже предстоит дать несколько интервью ведущим издательствам и телеканалам. Главное не волнуйтесь! От Вас требуется только полная уверенность!

Теперь мне надо забыть, что я это снял у себя в огороде, рядом с туалетом типа сортир и летним душем. Но вот проблема: убедить всё человечество, что я летал на Луну, оказалось легче, чем разубедить в этом! Прав был А.С. Пушкин: «Ах обмануть меня не трудно! Я сам обманываться рад!»

Самолет мягко коснулся взлетной полосы и начал выруливать к зданию аэровокзала. Нас некоторое время не выпускали. И вот за иллюминаторами грянул парадный оркестр, и открыли дверь самолета. Я обомлел! На взлетной полосе выстроилась рота почетного караула. Трап покрывала красная дорожка, уходящая далеко к лимузинам.

Клава хихикнула над ухом:

- Ну, Ванька! Видела бы тебя теща! Шевели поршнями! Видишь, народ заждался! Может, они кого другого встречают, а мы тут приземлились не вовремя!

На ватных ногах я сделал первый шаг, и оркестр ухнул марш. Если бы не Клавина фигура, загородившая проход в самолет, я бы забежал обратно, но она хихикнула:

- Эт Вань, тебя встречают! Так что не трясись! Пошли по красному паласу пройдемся! Когда ещё такое случится! Видишь, какие у всех торжественные лица! Ты один только хмурый, как будто тебе Васька опять в ботинок нагадил! Улыбайся! – приказала Клавдия и подтолкнула меня к ступенькам.

Дальше всё было как в тумане. Передо мной возникали телесуфлеры и микрофоны, Первые и вторые лица, которых я видел только по телевизору!

Я что-то говорил, и слушал, как вокруг ликуют тысячи людей! В меня тыкали камерами и слепили вспышками! А почетный караул отдал мне честь и, гремя ботинками, прошагал мимо. Потом грянул гимн России. Клавдия шевелила губами в такт, а я готов был улететь на Луну по-настоящему, лишь бы не быть здесь!

Только в лимузине я разлепил ссохшиеся губы и с жадностью выпил предложенной «штатским» воды! А моя Клава, глядя на меня вспотевшего с такой неземной любовью, только нежно улыбнулась - все прежние годы супружества померкли. Оказывается, от Клавы до Славы - один шаг! Я уже не мог видеть камеры, вспышки и микрофоны, а жена купалась в обилии внимания. Ей всё это нравилось!

Приемы сменялись торжественными обедами, и на каждом я что-то говорил, читая свою речь на суфлере. Я так много узнал о себе неожиданного и героического, что уже сам верил в то, что я Нил Армстронг российского разлива. Мой личный «штатский» меня вводил в курс дела, посвящая в детали очередных торжеств.

Приемы длились до поздней ночи, и нас под охраной отвозили в какой-то огромный и блестящий хрусталем «Хотел». Только в нашем роскошном «феше мебельном» номере мы могли расслабиться и то, только до входной двери, у которой дежурила дюжина «штатских» с оттопыренными полами пиджаков. И вот тут-то меня настигала моя Клава. Засыпал я без сил душевных и телесных. А просыпался под мурлыкающее «МИЛЫЙ»!

Недели летели как дни. Вся эта суета меня начала раздражать. Моя Клавдия, щеголяя перед корреспондентами в норковой шубе летом, уже сбросила полцентнера живого веса, но норку с горностаем не снимает! Так вошла в роль жены героя, что (боюсь) она скоро будет обращаться ко мне на «ВЫ».

Рассказывала импортным репортерам (за отдельную плату), как она героически терпела, пока я делал ракету. Как она самоотверженно варила борщи и жарила котлеты, пока я героически готовился к полету. И даже диктовала рецепты своих блюд, помогавших свершиться «великому свершению».

Настоящих космонавтов нам показывали только издали, чтобы я чего лишнего не взболтнул. А я чувствовал себя подлецом, и стыдливо опускал глаза! Пока я летал на Луну между сартиром и летним душем, в перерывах между Клавиными домогательствами, они ежеминутно рисковали своими жизнями по-настоящему. Каждый их полет был более героическим, чем мой и всех Армстронгов вместе взятых. Слава, причитающаяся им, досталась мне!

С одной стороны, их прессует своё высшее руководство, а с другой, даже собственный российский гальюн им приходится делить с просвещенными американскими задницами. И ничего не скажи – космическая демократия и толерантность. Нюхай заморское бздо и улыбайся в тридцать два (кому повезло) зуба.

Через два месяца обо мне стали забывать, только изредка случались пресс-конференции. Мы с Клавдией начали собираться домой, а то наш кот Васька нас забудет! Свою роль мы выполнили! Теперь все знают, что на Луне не только американцы топтались! Наш отпуск слегка затянулся! Да и хозяевам гости слегка надоели!

Наш личный «штатский» пожал мне руку и проводил к трапу самолета. Весь полет я расписывался на всем, что мне подсовывали пассажиры рейса, а сам мечтал о нашем тихом домике, о нашем шелуде Ваське, брошенном так внезапно. Оркестр у траппа самолета и ковровая дорожка меня уже не удивляли.

Глава области пустил слезу и долго говорил о нашей земле, которая щедро родит героев. Нас погрузили в эскорт и доставили на нашу улицу, которая была свежезаасфальтированной и обвешанной шариками, моими портретами и флагами. Заборы выкрашены. Везде были разбиты клумбы и розалии. В общем, я с трудом узнавал окрестности, по которым в детстве спотыкался о колдобины.

Кортеж остановился у роскошного особняка. Я про себя подумал: «Ну вот опять пресс-конференция». Но глава области меня уверил, что это наш дом! Местный представитель органов отчитался: «Ваш кот Василий, здоров и бодр! Прививки сделаны! Анализы показали – глистов у Васьки нет! За время вашего отсутствия обрюхатил шесть кошек!» Под рукоплескание соседей кота передали нам, и мы впустили его первым в наш дом.

– Ну вот, ты снова второй «первый»! – рассмеялась Клавдия, и мы переступили порог вслед за шелудем. Ответственные лица занесли гардероб моей жены, состоящий из десятков чемоданов с барахлом и подарками от иностранных делегаций и быстро выпив шампанского за новоселье, ретировались, оставив нас, наконец, в тишине.

Мы долго ходили по всем комнатам, разглядывая убранство и меблировку своих апартаментов.

- Ну вот ты мечтала о трехстах комнатах, - извини, получилось только десять! Но чтобы даже их помыть, надо истратить полжизни. Радуйся! А свари-ка, Клава, свой фирменный борщ, а то у меня от столичных изысков уже несварение.

На кухне начала греметь посуда! Не может Жена готовить тихо! Вся улица должна знать, что идет «процесс» варки борща. Какой мелодичный звон – подумал я, радуясь, что всё закончилось и закончилось так.
Начались спокойные будни. Жена меня уже не считала ПРИДУРКОМ!

Недавно похвасталась тестом на беременность: как положено «две полоски» - пояс Ван Алена и солнечный ветер не повлиял на мою «репродуктивную функцию». Ждем ребенка!

Теперь он будет изучать историю и астрономию по новым учебникам, в которых будет напечатана фотография «портрет его папы на фоне Земли». Будет слушать рассказ учителей о том, как его отец героически установил портрет его матери на Луне! Я уже устал «отбрехиваться»! Мне никто не верил! Даже соседи спрашивали у меня: «Иван Андреевич, а Вы инопланетян видели на Луне?» Пришлось сдаться! Я - лунонавт! Может махнуть ещё и на Марс?
                         
***

Я проснулся от бликов Солнца сквозь шторы! На душе было так спокойно и умиротворенно! Какой хороший сон мне приснился! Сегодня первый день отпуска! Прекрасно! Жена стряпает на кухне! Я обнял её и на ушко сказал:

- Жена! Я решил слетать на Луну! Ты не против?

АНАТОЛИЙ ПОЛТОРАЦКИЙ. г. АЗОВ