Из новых стихов Юрия Кислова

Здесь - маленькая подборка из того, что написано автором относительно недавно. Последний раз его стихи публиковались на страницах портала чуть более года назад. Просто готовится к изданию новая книга.

Портал "Новая азовская газета.ru", кстати, с нетерпением ждет новых стихов от своих непосредственных читателей. Мы уже несколько раз напоминали вам, что с удовольствием рассмотрим возможность ваших публикаций. Пишите по адресу whiteazov@yandex.ru

Не сомневайтесь в своих силах. Это самое главное!

ПОБЕДА

Мы кровь свою в Империю вливали,
не спиртом по сто грамм, а всей судьбой:
любой цветок покроется корой,
пока мы ждали. Так тебя мы ждали!

Как не люблю я эти одевания:
штаны, рубашка, геморрррой, подушка.
В ушах звенят невидимые мушки.
Но от родных - сплошное пониманье.

И кофе, что не выпьешь. И стоит
в буфете водка. Ладно с нею, с водкой!
И если китель мой судьбе сравни,
то планок орденов там - девять соток.

Бульвар и вечер. У собачек случка.
Смотрю вдоль улицы. Там, как всегда блюют.
В окне напротив маленькая внучка
спит.

Комары клюют.

В Москве – салют.

ПОРТ

- Ну что? – Ты скажешь, оглядясь:

- Я вижу здесь одни кладбища,
иной живой - почти что лишний,
но если жив, то это долго;
морозы, розы, Дон и Волга -
причинно-следственная связь
в обнимку евро и рубли.

А как же ваши корабли?

- Ну, что? – Скажу я.
– Корабли
всё ждут погоду, всё зимуют…
Команды пьют и голосуют.
Есть ренегаты и бойцы,
смешались деды и отцы,
все ждут команд «спи» или «пли».
А я, собрав остатки воска,
леплю свечу и помню Босха…

- Ну что? – Ты молвишь:

– Ты поверь,
я не хотел таких раскладов,
кривляний этих, этих взглядов…
Я тоже по ночам не сплю,
пью валерьянку, печь топлю,
держу открытой эту дверь.

И я смолчу. Хоть разорвать
своё хлебало жду однажды.

Но знает ОН. И это важно.

И оттого ВСЁ не прервать.

И оттого светло и страшно.

ТЕРПЕНИЕ

Кто сказал, что в стихах отражается время?
В слове – только начало, младенца искус.
В первом слове лишь только рожденье кореньев,
тех, что в жуткой пустыне предвидел Иисус.

А затем шелушились стволы, гнили листья,
ветер гнал пастухом облака, щелкал бич.
Превращался в идею спьяну брошенный клич.
Сдуру кинутый камень становился баллистикой.

Время терпит слова, словно центр – округу,
ощущая себя неуютно, неловко:
но стихи и флажки чтут движение волка,
и глаголами держат себя и друг друга.

Отражаясь от времени и возвращаясь,
в предвкушеньи девятого вала и лени,
умирая и плача, хохоча, тая, маясь
ставят Время в прихожей на горох и колени…

КОРЬ. ВОСПОМИНАНИЯ О ДЕТСТВЕ

Мама огромная, летят снегири,
их больше, чем снег, что вокруг…

Окна запри!
Их сотни, их больше,
чем ты, да и те, что врут.

Врут, что умру..
Врут, что не стану.
Врут, что не встану.

Потный, горячий, большой,
в полночь, проснувшись, ору.

Вот и не умер.
Верни меня мама,
к этому декабрю…

ДУША

Если время взлетать – пари.
Сверху проще читать словари:
там кипят и рожденья, и смерть.
Сверху легче на всё смотреть.

Ты, по каплям и мигам сводя
то, что было до запятой,
вникнешь в разум скупой бытия,
где вдоль суффиксов дремлет покой.

Оттолкнись от родных морфологий,
да и прочих причин пунктуации,
да в лицо посмотри нашей нации,
та, что пишет стихи, словно боги.

Разложи: рафинад – снег,
ёлка – дура, одевшая платье,
мужики все, по жизни, братья:
нет уродов среди калек.

Расскажи мне, что соль – пуды.
Объясни килограммы ветра.
Да узнай, чем похожи суды
от Пилата и до рассвета.

Сверху буковки все видны.
Сверху все мы, как есть, одни.
Сверху мы – не любовь и месть.
Там все легче.
Аз Просто Есть.

К. АНДРЕЕВУ

Он был книжник. Он шарил по жизни как я,
заходил на любую страницу и знал,
наперед эпилог и пролог, свет и жуть бытия,
но на это причуды с прибором не клал.

Он Андреевский флаг поднимал поутру,
позже брился, и молча смотрел в то, что будет:
кто лудит, кто молчит, никому не подсуден,
кто под рок, кто под рэп, кто под Кама-СутрУ.

Он вертел, изучая, в ладонях коралл:
тот предмет, что ведет в никуда, да и всюду.
Он все знал. Непременно и точно он знал,
хрупкость слов и готовность в осколки посуды.

Он просил – да введите меня в этот джаз.
Знал, что пристань не та в Португалии…
Он смотрел, нет, взирал в око мира анфас.

Ну а я всё читаю. Чем больше, тем далее…

***