ЖИТЬ В ИМПЕРИИ У МОРЯ... (IV) Михаил Вартанов

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

В лица Радова и Быкова пыхнул жаp. Мимо с компактным охладителем
воздуха, шелестя несгоpаемой блестящей кольчугой, пpонесся легионеp -
лица из-за закопченного защитного забpала невозможно было pазобpать.

- Остоpожнее, пpесса! Там, навеpху, еще гоpячо! - Сипло пpокpичал он и
скpылся в глубине коpидоpа с pазбитыми двеpями.

И действительно, даже внизу воздух дышал жаpом и дымом. Вслед за пpедупpедительным легионеpом пpобежали еще двое. Один из них кpикнул: "Беpеги-и-сь!", так как волок на пневматической тележке что-то похожее на маленькую пушку, из дула котоpой падали хлопья пены, будто изо рта эпилептика.

Под ногой у Петpа хpустнул какой-то мудpеный канцеляpский пpибоp...

Всего минуты тpи назад они, заманив довольно нечестно двух жуpналистов из "Радио-Дельта" в их же собственный автомобиль, тихонечко тюкнули их по головушкам и, тщательно скpутив и запаковав, будто младенцев, отволокли вместе с машиной на соседнюю подземную стоянку. В качестве тpофеев, как выpазился Николай, они поимели две светящиеся даже в темноте жуpналистские магнитные каpточки и магнитофон с самонаводящимся микpофоном на длинной стойке-журавле.

- Для солидности, - заметил Быков, и Петp молча с ним согласился.

"Раз пошла такая пьянка - pежь последний огуpец!" - эта дpевняя пpибаутка
оставалась в большой чести и в нынешнее вpемя...

Через оцепление, как они и pассчитывали, их пpопустили даже без идентификации. Полицейский лишь мельком взглянул на каpточки да посоветовал особо не суетиться, - мол, пожаpа хватит еще на часок-дpугой, слишком уж большую площадь он охватил.

Загоpелись четыpе этажа, пpичем тpи из них пpинадлежали штаб-кваpтиpе
"Коминтеpна". Легионеpы, с помощью подоспевших товаpищей из дpугих окpугов, успели потушить частично два с половиной и подбиpались к четвеpтому. Как и водится, навеpху твоpилась полнейшая неpазбеpиха - с гpохотом лопались осветительные панели, из пены, словно тpидцать тpи богатыpя, то и дело появлялись фантастические головы и пpибоpы легионеpов. Тут же суетились жуpналисты, медицинские pаботники, спасатели из местного Депаpтамента несчастных и катастpофических ситуаций, а также pазвеpтывала свою технику паpа деятелей из стpахового общества. Понесли что-то, завеpнутое в чеpный, наподобие спального мешка, кокон.

Пpикинув по несгоpевшей титантанталовой схеме, висевшей на стене,
где непосpедственно располагаются апаpтаменты Шивы Овского, и выяснив, что они уже вне зоны основных очагов, Петp и Николай увидели, что у оплавленной двеpи этих самых апартаментов сидит пpямо на полу немолодой уже легионеp втоpого класса, глотая холодную минеpальную воду из пластикового пакета с яpлычком.

- Там всех ваших собиpают, кажется, завал... - подсказал Петp ему напpавление, откуда, по его мнению, пожаpный не скоpо мог возвpатиться...

- Вот дела! Нам же всем пять минут для пеpедышки дали, - изумился легионеp и, пpотянув Петpу недопитый пакет, побежал по коpидоpу.

Подмигнув Николаю, Радов плечом высадил двеpь, еле деpжавшуюся на шаpниpах, и они оказались внутpи полностью сгоpевших комнат. Мебель и ее констpукции, оpгтехника, стойки и панели пpевpатились в немыслимое нагpомождение пеpекpученных внутpенностей динозавpа. В нос шибанул остpый запах какой-то химии.

- Ты думаешь? - Покосился на Николая полковник.

- Конечно, феppиевые гpанаты! - Подтвеpдил тот... - Тут еще и пеpестpелка
была... - Добавил он, поднимая несколько автоматных гильз с пола.

Они пpобpались внутpь завала из остpых, как ножи, pебеp стоек, и Петp молча вышиб плечом еще одну двеpь. В глубине зала у больших сейфов колдовали несколько человек, один с большим плазменным pезаком.

Петp толкнул Николая в pуку и свалился вместе с ним на пол, потому что незнакомцы, даже не поздоpовавшись, откpыли огонь на поpажение. Пули защелкали по пеpекpытию и остаткам мебели.

- А вот этого бы не надо было делать! - Заметил полковник, стаpательно
всаживая пулю за пулей в конкуpентов. Николай уже пеpекатился в дpугую часть зала, и его "Беpкут" тут же завалил паpня с pезаком. Пеpестpелки, как таковой, не было. Четверо мужчины в pазных позах лежали pядом с полуpазpезанной стенкой сейфа, и Петp пpо себя удивился отсутствию каких-либо звуков пpи пеpестpелке: стоpоны пользовались оpужием с глушителями.

- Жив?

- И здоpов! - Николай забивал в свой "Беpкут" свежую кассету.

- Этих обыщем потом. Давай заглянем в сейфы, здесь господин Овский должен хpанить что-нибудь интеpесное...

Интеpесным оказались: бутылка с отличным "Пешковским", из котоpой тут же отхлебнул pазгоpяченный Быков, не пpеминув и ее назвать "тpофеем", полуpазpушенная от жаpа кипа полудюймовых дискеток и стpанный кусок желтого металла, напоминающий копыто...

- Негусто... - Разочаpованно пpобоpмотал полковник, набивая содеpжимым
сейфа свой pюкзачок...

- О-оо-о-го-гооо... - Услышал он за своей спиной и, обеpнувшись, увидел
остолбеневшего Николая. Тот уставился на место, где буквально минуту назад лежали четыpе меpтвых человека... Там ничего не было, лишь куча какого-то пpотивного тpяпья и четыpе автоматических пистолета "Буза"...


***

" Я тоже не намеpен ждать, товаpищи! Но ждать, медленно накапливая силы
к pешающим классовым сpажениям, - это одна из пpофессий pеволюционеpа! " - Радов, удобно устpоившись напpотив камина в доме егеpя и пpислушиваясь к летней гpозе за окном, слушал записи из штаб-кваpтиpы "Коминтеpна".

- "Уже сейчас пpоститутки-меньшевики готовы пpодать буpжуям то, что
азовский пpолетаpиат завоевал в боpьбе, длившейся десятилетия! Это pенегатство никогда не будет пpощено сознательной частью движения!".

Было слышно, как Шива Овский, неpвничая, пpохаживается по ковpу.

Закpыв глаза, Петp почему-то пpедставил его с большими пальцами, заложенными за жилетку.

"Растление умов, жиpение на нуждах тpудового наpода России, полнейшая моpально-классовая дегpадация общества, - неужели не понятно, что только мощная pука оpганизованного и глубоко законспиpиpованного движения способна пpивести его к власти! Мы pасстpеляем к чеpтовой матеpи всех этих новых попов и экспpопpииpуем богатства, нагpабленные у...".

Петp зевнул и поглядел на Быкова. Тот, пpимостившись у компьютеpа, коpпел над pасшифpовкой полуоплавленных дискеток...

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

"... Меня забрали утром. И я, старый дурак, читавший Шаламова и Солженицына, попал на изобретенную еще иезуитами методу - открыл дверь на осторожный стук. И ввалились в квартиру, разбудив детей, четверо с дураком – шестеркой из ЖКО в качестве понятого...

Обыскивали два часа, - а что искали, мне кажется, не знали и сами. Но забрали с собой в качестве вещественных доказательств книгу Суворова "Ледокол", изданную на территории моей родной державы, да
щепоточку чего-то белого, якобы найденного на кухне в каком-то тайнике.

Высокий, в шляпе, уверял всех, что это героин.

Жена плакала, нет, не плакала - стонала, ибо знала, умница, чем все это
заканчивается, и по чью душу пришли из темноты эти ублюдки из неизвестной организации... Какие там протоколы! Какие акты!

Меня скрутили и, засунув в рот кляп, бросили в машину. Мелькали за окнами девятиэтажки по Московской, кто-то, в сером, волок тележку на рынок, чтобы занять свое место.

Привезли на стадион "Машиностроитель", окруженный прожекторами, опутанный колючкой и оцепленный в три кольца военными, пронырливыми старикашками с лицами стукачей и красными повязками на рукавах... Машина работала, как конвейер.

Подъезжали и уезжали в разные стороны автомобили. Мои, швырнув меня на траву, тут же исчезли, а я, со связанными руками, неловко перевернулся на спину, сел и увидел, что стадион кишит такими же полуодетыми наспех людьми. Узнал многих - Корина, Замескина, Шилова, Антонину Федоровну (и женщин сюда же, в вонь и утренний осенний холодок, полуодетых и растерянных)...

Я попытался развязать руки, хотел знаками попросить соседей вынуть этот
проклятый кляп, но тут же получил страшный удар ногой от битюга в камуфляже. Мимо проволокли избитого казака, он уже не кричал..."

Полковник Петр Радов молча налил себе в стакашек и выпил залпом, закурил.

Уже два дня они вместе с Николаем хитроумными методами извлекали из
обнаруженных в коминтерновском сейфе дискеток информацию. Чего там только не было! Увы, - большая часть, кажется, погибла безвозвратно.

Неизвестно для чего Шива Овский, о судьбе которого газеты ничего не сообщали, так как он самым таинственным способом исчез из города, кроме всего прочего собирал и анализировал дневники и воспоминания жертв временного прихода к власти в конце прошлого века левых, дополняя записи своими мыслями.

Под только что расшифрованной стояла следующая заметка:

"... Надо было кончать в машине, сразу, без тянучки и промедления. И за город, в общую яму. И свалить потом на кавказских террористов с осуждением и показательными процессами..."

- Петр, ты все время молчишь...

- Ты, кстати, тоже... Тебя греет мысль о странном исчезновении трупов? Я уже не говорю о причине пожара в "Коминтерне".

- Меня также мучает мысль об исчезновении Шивы Овского. Здесь, господин полковник, играет и очень неплохо, если говорить об опережении, некая третья сила.

-- Козе понятно. Да, я сегодня выходил на связь и получил результаты
анализа той желтой, из металла, фиговины в виде копыта, которую мы нашли
в сейфе Шивы...

- Ну и...

- Золото. Чистейшая проба. И сделана века четыре назад. Вот такие, Коля,
делишки...

- И где они его раскопали?

Мужчины опять замолчали, читая следующий файл. Это, кажется, из личной переписки Овского...

"... Вам не кажется, что в нынешней обстановке, сторонников и исполнителей не стоит воспитывать? Их необходимо искать! Государство, будем откровенны, создало для основной части населения, могущей и желающей зарабатывать своим образованием, умом, разворотливостью и при помощи законов, все мыслимые и немыслимые условия для благополучия и процветания.

Неудовлетворенными осталась прослойка, что не сумела или не захотела, благодаря природной лености, отсутствию и нежеланию получать знания или по причинам иного природного свойства: приближенность
к моргинальным структурам, алкоголизм, наркомания и т.д. активно участвовать в созидательных процессах общества, созданного в стране.

Вот - наша опора и сила для осуществления акций, способных расшатать устои!

Пока в обществе будет жить хоть один человек, завидующий своему соседу
из-за машины, особняка, наконец, красивой жены, - мы неистребимы и
непобедимы!.."

На этот раз в стакашек плеснул Николай.

- Какие откровенные мерзавцы! - Заметил он при этом.

- И все-таки мы ни на шаг не продвинулись к нашей основной цели... -
Пробормотал полковник задумчиво. - Все это можно прочитать и у классиков движения. Ну-ка, еще раз покажи мне файл 119-VL...

Николай щелкнул мягкой подушечкой клавиши.

"...Передать товарищу Трояну 2 230 000 рублей без расписки..."

- Два миллиона двести тридцать тысяч, это при стоимости танка в сорок две
тысячи, - деньги бешеные. Обидно, что дальше не читается... Откуда у
них деньги? Такие деньги? Я тебе замечу, Николай, что данные процессы
контролируемы на уровне международных антитеррористических организаций. Помнишь из истории встречу более тридцати глав государств в Шарм-эш-Шейхе?

Оттуда и потихоньку начался контроль за передвижением подобного рода
денежек... Не из копыт же золотых они плавят монеты? И сколько они такого исторического золота могут отыскать? Не тонны же... А дело раскручивается на десяток тонн. У них касса, Коля, как в бюджете европейского государства средней величины...

ГЛАВА ОДИНАДЦАТАЯ

Если спуститься в районе старинного Турецкого вала к Дону, предварительно не соблазнившись услугами фуникулера, и не повернув перед Алексеевскими воротами вправо и вниз, где по дну рва проложены аккуратные бетонные плитки с пробивающейся между ними зеленью, и по вечерам светят фонари, замаскированные в толщу декоративных арок и бойко идет торговля напитками, сувенирами да играют приезжие музыканты, то, миновав новое двадцатитрехэтажное здание
морского международного порта, можно всю ночь погрустить и промечтать на кнехте...

Кнехтов там много, но у Петра еще в школьные годы был выбран
свой, любимый, где он целовался с подружками или просто созерцал медленно плывущий в море Дон и океанские корабли, проходящие мимо, по каналу, вырытому параллельно реке.

Либерийские и польские, английские и вообще невиданные никогда флаги, старенький торпедный катерок на постаменте в кругу плакучих азовских ив, рядом с подземным шопом, где можно заодно перекусить, перепробовав все мыслимые и немыслимые национальные кухни, освещающий на расстоянии километра вокруг все и вся прожектор маяка, установленного на огромной высоте, где-то на крыше главного дома концерна "Азов-СЭЗ", в небесных, сияющих сочными южными звездами нетях...

- Вот здесь, в подземном шопе, есть ресторанчик под названием "Полоса",
Коля...

Это сказал Радов, медленно прохаживаясь с Быковым по набережной.- Никогда не слышал?

- Их здесь столько, что не обойдешь за месяц...

- Но этот особенный. И в нем собираются журналисты, которые, как известно, знают все. Или почти все. Это, можно сказать, их излюбленное и традиционное место. А мы как раз, если я не ошибаюсь, собираемся поужинать... Давай поужинаем в "Полосе" и послушаем их треп...

И они, пройдясь под сенью ив, шагнули в тут же распахнувшиеся перед ними по приказу фотоэлемента, двери. "Полосу", среди обилия вкусных
запахов, цвета и музыки, беззвучно раскрывающихся дверей, и длинноногих
официанток, отыскали не сразу, - оказывается, кабачок расположился аж
на седьмом подземном этаже...

- А вообще-то зря... Зря мы сюда пошли, - заметил Николай, оглядывая с
высоты своего роста непринужденную обстановку ночного городка развлечений.

- Тебя по-прежнему разыскивает полиция, как бы не напороться на неприятности...

- Но и сидеть в заповеднике, Николай, не резон... - меланхолично заметил
Петр, заказывая в баре "Полосы" два коктейля "Южный дом" и мидий. Быков поморщился и попросил у официанта карту вин и меню, - его интересовало горячее.

"Полоса" гудела и гуляла. Здесь действительно, по всей вероятности, обитали журналисты, внося в атмосферу ресторанчика свой особый, непринужденно-возбужденный стиль. За соседним столиком громко спорили:

- Нет, ну ты представляешь, - вопил худой очкарик, неосторожно размахивая фужером...

- Берут к нам в отдел какую-то трынду из провинции, она даже
сюжет скомпоновать концептуально не может! Подумаешь - Говард закончила! Ну, понимаю, - на худой конец пресс-университет в Задонье, там после стажировки, можно гордится собой, но - Гооо-оо-вард?!?

Напротив, конечно же, обсуждали нападение неизвестных на двух репортеров из "Радио-Дельта" во время пожара в здании ТРК "Коминтерн".

Большинство сходилось во мнении, что пора требовать у страховых компаний увеличение сумм за страховку жизни... Быков и Радов поняли, что никаких спелых версий у журналистского мира, по поводу происшедшего, нет.

Когда принялись за горячее - знаменитое мясо по-круглянски, обложенное
кусочками спаржи и завернутыми в листья салата раками, после получасового перерыва, заработало маленькое варьете: на подиуме танцевали что-то эротическое под медленную электронную музыку...

Петр наслаждался едой, не забывая запивать мясо вином, и прислушивался к профессиональным беседам за окружающими их столиками... До него доносились малопонятные термины, вперемешку с анекдотами
и невероятными историями из журналистской практики...

«Нет, ты, старик, не прав... Это не разворот, а четверть шестьдесят
третьей полосы... Это вообще просто бумажка для подтирки...".

"И на хрена нам такой грим! У меня после передачи вся кожа на затылке стягивается...",

"Ну, пригласили, ну, посидели на презентации, а наутро просыпаюсь...",
"Взяточники! Взяточники и кретины! Самодовольные и не самодостаточные...",
"Шеф требует ежедневно давать на семнадцатом канале две врезки по тридцать секунд, и, представляешь, забирает у меня двух визажистов...",

"Все это бред собачий про побег... Зачем это Шивскому, сам посуди..."

Вот тут Радов и Николай насторожились, зашевелили почти что физически ушами.

Беседовали двое, проходящих мимо к бару, и Петру тут же туда захотелось, и он заказал у стойки еще один коктейль, рассеянно закурив и разглядывая отражение зала в зеркалах... Но послушать толком не удалось, потому что кто-то грузный в блестящем костюме и таком же блестящем галстуке, уселся рядом с Радовым, и вежливо попросил у него зажигалку.

Полковник протянул ее и встретился с внимательным и оценивающим взглядом под колючими бровями. Мужчина походил на комиссара Мегрэ и возрастом, и деревенской, обстоятельной манерой общаться...

- А мы вас ждали, Радов... - сказал он, прикуривая от его зажигалки. – только вы, пожалуйста, не дергайтесь. Здесь наших людей больше чем бутылок в барчике. Мы вообще вас давно ждали. И везде.

Петр покосился на свой столик. Быкова там не было.

- Я в восторге! - Произнес он. - Но по какому поводу, собственно говоря?

- По нашему, по нашему общему... И что это вы так спешно съехали из отеля "Узяк"?

- Дела, сами понимаете, дела...

- Странные у вас дела для приехавшего отдохнуть в Азов. Вот и пистолет у
вас под мышкой... Для каких дел?

- Да у вас, я погляжу, под мышкой тоже не только волосы...

Николая за столиком по-прежнему не было, не было его и в зале. А справа
и слева на Радова надвигались здоровые, будто бронепоезда, парни...

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

С Радовым обошлись довольно-таки вежливо. По-крайней мере с начала.

Грузный, в блестящем, сунул под нос удостоверение майора отдела уголовных дел околотка внутренних дел Центрального округа Азова и постановление на задержание Радова П.С.

Его наскоро обыскали и отобрав пистолет вновь провели по тем же самым галереям и переходам, мимо вкусных запахов, музыки, магазинчиков
и ночных гуляк, но теперь назад - из "Полосы" к выходу.

Быков не появлялся, и Петр, шагая в окружении мощных парней, размышлял куда это вдруг Николай мог исчезнуть?..

В полиции его еще раз обыскали, изъяв по протоколу все, что обнаружили в
радовских карманах и отвели в обезьянник, - просматриваемую насквозь дежурным клетку в коридоре околотка. Обезьянники пустовали, лишь в одном дремала на кушетке, завернувшись в легкую курточку, симпатичная особа лет двадцати.

И вызвали Радова на допрос тут же, видно не терпелось выяснить полицейским, почему Петр так быстро слинял в свое время из "Узяка", убив Макуху. Или дел у них важнее на сегодняшнюю ночь не было?

В маленьком, плывущем в облаках дыма кабинетике, сидели двое. Одного Петр уже знал - того, с колючим взглядом, что так ловко взял его в "Полосе". Но он явно играл здесь вторые роли. Главным был другой, -- высокий, в модном и узком пиджачке да еще и с шейным галстуком в придачу; походил на опереточного актера из провинции...

- Адвокат не нужен, господин Радов? - Поинтересовался высокий. - И звонить никуда не собираетесь, а то у нас все, как и положено, - вы имеете право на один звонок...

- Воздержусь. Пока. - Вежливо ответил Радов. - Ведь право-то остается?

- Остается. Пока.- Согласился высокий и представился: -
Я ваш следователь, Голенищев Аврелий Федорович... А вы, как я понимаю, Петр Алексеевич Радов, уроженец Азова, приехавший на Родину отдохнуть так сказать, и развлечься?

- Он самый...

- Хорошо развлекаетесь... И вообще, таинственная вы личность, Петр Алексеевич. То в аварию автомобильную попадаете, то из номера своего отеля ночью и надолго исчезаете...

Голенищев аккуратно заполнил графы протокола допроса, а в это время тот, грузный, сверлил Петра своими глазами и покуривал себе спокойно в уголке.

***

Через два часа допроса Петр вконец ошалел. Почему-то о Макухе его не спрашивали, как-то старательно обходили эту тему, нет, даже вроде бы как избегали ее вообще, этак почти-что стыдливо замалчивали, да и по поводу пистолета, изъятого у Радова, особо не интересовались. Тем более, что нашли во внутреннем кармане радовского пиджака заявление, согласно которому он, Петр Радов, нашел этот самый пистолет за час до своего задержания, и, написав заявление в полицию, как честный гражданин, нес его туда, задержавшись только перекусить в любимом ресторанчике...

Аврелий Федорович интересовался делами какими-то отвлеченными, что наводило Петра на мысль об особой казуисткой манере допроса, поминутно предлагая задержанному выпить водички или, чего-там, - закурить. Понятно, что проблемы Макухи и сам Петр не касался. Дойдут и сами, коли надо...

А грузный, в блестящем пиджаке и галстуке, молчал и сопел себе в углу, сверля Петра своими колючими глазами. Нет, через два часа допроса Петр Радов не только окончательно ошалел, но и можно сказать, охренел...

***

- Ну вот и все, гражданин Радов. Все, что мы хотели выяснить у вас… -
неожиданно заявил в начале четвертого часа допроса следователь Голенищев.

- Благодарим вас, Петр Алексеевич, за честный, гражданский поступок.
Не каждый, хочу я заметить, гражданин, так искренне и вовремя сдаст
огнестрельное оружие, которое случайно нашел на улице. Есть у нас и такие, что побаловаться захотят. А в отеле "Узяк" расчитайтесь, нехорошо как-то, мы понимаем, что человек вы порядочный, со счетом и кредитной карточкой у вас все в порядке, но зачем вам, Петр Алексеевич, такой ненужный ажиотаж?

Аврелий Федорович выписал Радову пропуск на выход из здания околотка.
Потрясенный Петр молча взял его, и вдруг грузный, в блестящем пиджаке встал и подошел к нему.

- Скажите, Радов, а как вы проделали этот фокус?

- Какой? - Совсем уже ошарашенно спросил Петр.

- Ну этот, с куклой?

- С какой куклой?

- Ну-уу... Это совсем уже непорядочно, Петр Алексеевич... Мы же можем вас за хулиганство и за ложный вызов полиции в отель оштрафовать... Скажите, да и вся недолга... А? - С надеждой спросил он.

Петр глупо молчал.

Грузный тяжело вздохнул и сел на свое место.

- До свиданья, Петр Алексеевич! - Продолжил Голенищев. - Вас никуда отвезти не надо? А то уже светает... Прошу прощения за задержание...

И тут началось вообще уже непонятное. В коридоре что-то шарабахнуло, вроде как головой по стене, и дверь кабинетика следователя Аврелия Федоровича Голенищева словно раскололась надвое. В проеме возникла огромная фигура в камуфляже и маске, и двумя ударами отправила и Голенищева и того, грузного, в разные углы комнаты, причем грузный упал тяжело, как куль, не выпуская сигаретки изо рта...

Огромная фигура протянула Петру портативный респиратор и Петр заторможено, но автоматически натянул его. В коридоре расползался какой-то желтый газ.

- Давай, Петр, быстрее! - Узнал Радов знакомый быковский голос.

- Я тут пока тебя нашел, дел наделал! Мне вообще такие дела нравятся, Петя... Я ведь там, в ресторанчике, когда увидел, что к тебе подсаживаются, а вокруг наседок целый взвод, исчез тихонько... Сам понимаешь, переодеться надо, да, помолившись, товарища выручать! - орал он через свой респиратор.

Они перешагнули через вроде бы как заснувшего в углу дежурного с большой связкой магнитных карточек от замков на поясе, и Николай Быков отцепил одну из них:

- Давай и девку выпустим заодно... Хорошая девка, я тебе скажу!

Распахнув обезьянник и прихватив окачумевшую девицу под мышку, Быков
побежал вместе с Радовым вниз по лестнице, к выходу из околотка, туда,
где валялось двое охранников. Петр бежал за ним. Бежало молча и
матерился про себя молча. А что еще оставалось делать?

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

- А у вас тут ништяк! - Заметила смазливая девчонка, которую перед этим
отважный Быков вытащил из околотка вместе с Петром. Она удобно пристроилась в кресле егерского дома Николая в Национальном Александровском заповеднике и попивала себе спокойно охлажденный оранжад.

Кажется, побег из обезьянника, кошмар с газом и полет на вертолете ранним утром никоим образом не отразился на ее настроении.

Петр мрачно вертел в руках чучело яркой птицы. Быков виновато прохаживался по комнате, ибо еще в полете он услышал от Радова все и теперь терзался своим отчаянным и несвоевременным поступком.

- Вы и вправду настоящие гангстеры? - Поинтересовалась девица. - Как в кино?

- Мы хуже, - пробормотал Радов. - Сейчас мы тебя зажарим на вертеле, а потом изнасилуем...

- Ништяк! - Отметила она заинтересованно, продолжая попивать ледяной напиток.

- А пока иди и погуляй, нам здесь посоветоваться нужно! - Попросил Быков.

- Можешь в автоматический пинг-понг поиграть во дворе, можешь яблок нарвать или бананов там же, можешь ложиться спать в розовой комнате на втором этаже, чистые простыни там, в шкафу...

- Ништяк! - Согласилась она и направилась на второй этаж...

***

- Ситуация - глупее не придумаешь! Нет, Коля, я тебя ни в чем не обвиняю.
Действовал ты лихо и, можно сказать, со вкусом. Но теперь меня, вернее нас, и даже троих, включая эту девчонку, ищет полиция. Теперь уже за нападение на околоток.

- Ну ладно, ладно, кто же мог предположить, что тебя так запросто отпустят? - Примирительным тоном ответил Быков. - Так значит, и этот твой Макуха - не Макуха, а быстрорастворимый, как и те, в здании "Коминтерна"? Что же это такое, Петр Алексеевич? А?

- Начнем с нуля. Все так запуталось, что я вообще уже ничего не понимаю... Нам надо найти Шиву Овского. Этим займешься ты. У меня по этому поводу есть кое-какие мысли...

- А ты?

- Я проведу несколько дней у компьютера, но для этого его необходимо
подключить к самым важным информационным шлюзам планеты. И если дьявола нет, то, возможно, мне посчастливится отыскать кое-какие ниточки... Днем я буду работать в городе, а по вечерам и ночам копаться в информации и анализировать ее... Слушай, Николай, зачем ты прихватил с собой эту девчонку? Что мы будем с ней делать? Как, кстати, ее зовут?

- Катерина. Она уверяет, что что-то там разбила в кабачке случайно. Мелкое
хулиганство... А прихватил я ее из околотка просто так. На меня какое-то
вдохновение нашло. Извини...

- Вот и будешь теперь ее пасти. Эту Катерину никуда выпускать нельзя.
Ее возьмут сразу же, она все расскажет, и сюда нагрянут из полиции...
У тебя есть какие-либо мысли, ну, скажем, какая-нибудь версия, по поводу
всего, что мы знаем?

- Ты знаешь, Петр Алексеевич, версий у меня миллион, и все они самые
фантастические... Что-то тут не клеится у нас. А не клеится потому,
что не клеится и не складывается у них, у этих деятелей из "Коминтерна",
и у всех, кто крутится рядом с ними...

- Я вот тоже думаю, что в этом деле существует некая третья сила, назовем
ее так... Не существует в мире технологий, когда живой человек исчезает на
твоих глазах запросто так. А если существует, то сила, обладающая такими технологиями, уже не сила, а что-то сверхъестественное или неизвестное никому вообще...

И эта сила, Коля, не совсем в ладах с террористами. По крайней мере, у них очень натянутые взаимоотношения... Они зачем-то поджигают "Коминтерн" и пытаются влезть в сейфы Шивы Овского, они выходят на меня и пытаются играть в какие-то игры, шантажируя мертвым Макухой, они, может быть, приложили руку и к исчезновению самого Шивы.

- А может быть, и сам Шива играет с нами таким оригинальным образом... Ведь не случайно тебя в самом начале пытались убрать с помощью автокатастрофы?

- Ну, тогда люди из "Коминтерна" просто клоуны. Нет, это в нашу версию не укладывается...

- Я с твоего согласия постараюсь выйти на контакт с Шивой. Ну, скажем,
опубликую в "Новой азовской газете" в объявлениях что-то типа: "Я знаю,
где содержимое сейфа из сгоревшего здания". И назначить встречу заинтересованным людям. Если, конечно, Шива жив.

- Шива жив... - Задумчиво сказал Петр. - Шива вечно жив... Хорошо, помещай объявление. Только ты не боишься, что тебя потом растворят, как Макуху?

- Макуха? - Услышали они вдруг женский голос. Катерина стояла, завернутая в простыню, на лестнице, ведущей на второй этаж.

- Вы знаете Макуху? Его никто, ребята, не растворял. Он сейчас, если я не ошибаюсь, спит у меня дома. Это из-за него, дурака, я и разбила стекло в кабаке... Скотина... Сделал вид, что уехал в командировку, а сам живет у меня уже неделю... Вы его приятели? Ништяк! Какие интересные у моего Илюши Макушина приятели!

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Неисповедимы пути господни! Екатерина оказалась довольно развитой во всех отношениях девушкой, внучкой представителей российских эмигрантов четвертой волны, или четвертого исхода, как они себя сами называли, поселившимися в провинциальном французском Бордо.

Сама Катя, преодолев колоссальный конкурс, поступила учиться в Азовский Всероссийский музыкально-педагогический колледж, на фронтоне музея которого было начертано чье-то высказывание, всегда умилявшее Радова: "Искусство принадлежит народу".

"Воздух принадлежит живым"... "Женщины рожают"...

Огромный колледж, чьи корпуса занимали вдоль побережья Дона целый квартал, всегда переполненный девичьим разноязычным шумом и гамом, почему-то не понравился Екатерине сразу же после первого курса.

Она без разрешения ректора уехала с гастролирующим рок-коллективом на Курилы, и, узнав по возвращению, что вычеркнута из списка студентов колледжа, особо и не расстроилась, ибо осознала, что ее больше привлекает богемное существование.

С помощью новых друзей Екатерина Сероштанова продлила себе вид на жительство в России и пустилась во все тяжкие. Одним из незначительных эпизодов в цепи ее приключений, оказалось знакомство с Илюшей Макушиным и скандал в одном из маленьких артистических кабачков Молокановского Вест-района Азова.

А вообще-то Петр тонко чувствовал людей, и уже на пятой минуте беззаботной болтовни уяснил про себя, что Екатерина - не слишком высоконравственная, но зато занятная и искренняя девчонка, пока не нашедшая себя, но особо и не торопящаяся найти себя в связи с молодостью и легкостью характера.

Этим же вечером, прихватив Катерину, партнеры на вертолете отправились в город, и припарковав геликоптер на платной стоянке рядом с Центральным рынком, на пневматическом лифте поднялись на сорок шестой этаж, где девушка на добровольные пожертвования друзей снимала маленькую шестикомнатную квартирку.

И она не соврала. Макуха в глубокой задумчивости, завернутый в длинный
халат, механически жевал бутерброды, запивая их пивом, и пялился в телевизионный экран. Он даже не удивился, увидев Петра с Быкова.

По всей вероятности, его более волновала судьба Екатерины, которую он, по его заверениям, потерял во время пьянки...

- Козел ты, Макушин! Мало того, что живешь тут у меня, делая вид перед
своими домодчадцами, что уехал в отпуск, ты еще позволяешь своей подруге попадать в околоток! Ты растленный и ленивый тип! Собирай свои манатки и уваливай к чертовой матери! - Так вкратце охарактеризовала Екатрина поведение Ильи и свое собственное решений по поводу дальнейших с ним отношений.

Пока Макуха суетливо одевался, на ходу пытаясь помириться с разгневаной
Екатериной, Петр выяснил у него, что в "Узяке" тот никогда в жизни не был,
и вообще, он не советует своему бывшему однокласснику связываться с
этой девушкой, ибо у нее в голове одни развлечения, приколы и с ней по
жизни одна морока.

- Как много девушек хороших, Петя, как много ласковых имен! Она тебе
отпуск в сущий ад превратит. Поверь мне, друг! В Азове можно найти и
лучше, Петя!

Радова более волновал в настоящий момент язык Катерины, которая могла под шумок рассказать Макухе место ее нынешнего пребывания и обстоятельства ее счастливого спасения, поэтому он почти и не слушал Макуху.

Быков в это время задумчиво глазел на раскинувшийся под окном ночной город, затем взял дистанционный пульт и начал щелкать по всем каналам TV.

"Вновь накалилась обстановка в Ираке. Власть перешла к христианско-иудейской коалиции левых радикалов"... "В Азове в очередной раз для обсуждения установления валютного коридора доллара, юаня и фунта стерлинга собирается большая восьмерка"... "Адмирал ВМС Японии Коба Накатуцу попросил политического убежища в России. По взаимной договоренности все политические аспекты просьбы удовлетворены. Адмирал будет трудоустроен в качестве заместителя дежурного лоцманского поста в дельте правого искусственного канала Дона"... "Крах "Манхэтэн банка"... "На международном авиасалоне в Ейске произвел фурор новый российский многоцелевой аэрокосмический истребитель "Кузнечик"
производства трансконтинентальной корпорации с безграничной ответственностью "Донпрессмаш"...

Быков вышел на местный канал.

"Таинственное исчезновение трупа Шивы Овского"... Николай сделал звук громче.

"Сегодня днем в заповедной зоне второго левого искусственного канала Дона обнаружен труп президента телерадиокомпании "Коминтерн" Шивы Овского. Как известно, Овский исчез во время пожара в здании компании.

Миллионер и человек, известный своими крайне прокоммунистическими взглядами, Шива Овский обнаружен патрулем ОЧУР-БМП мертвый в голом виде. Во время переброски тела в Центральную криминальну клинику Балковского Ост-района, тело исчезло. Ведется следствие".

Петр выразительно посмотрел на Николая. Тот прищурился, как обманувшийся перед пустой банкой "Вискаса", кот.

- Ну все, мальчики, спасибо. Можете приходить в гости. Вы мне очень понравились. Есть в вас что-то мужественное, от слова "мужчина" в отличие от этого козла. Можем развлечься как-нибудь вместе... - Вещала Екатерина, выкидывая грязные простыни в стерилизационный шкафчик.

- А то останьтесь, я вас кофе угощу. У меня настоящий, кагальницкий, не то что эта бразильская дешевка... Есть и выпить, если этот гад все не уничтожил...

- Катерина! - Металлическим голосом произнес Быков. - Ты уж прости нас,
подлецов, но тебе придется лететь с нами...

- Это еще почему?

- У нас, у гангстеров, так принято... Будешь пищать, - укокошим!

- Ништяк! - Восхищенно пропела Катерина...

***

Когда геликоптер на высоте трехсот метров летел в направлении Александровского национального заповедника, Петр обратился к Быкову:

- Я, Коля, первый раз в жизни ничего не понимаю... Эти фокусы-покусы с
трупами не имеют аналогов. Мы завязли в непонимании ситуации и в этом
деле для нас нет никакого развития... Наверное, мне пора подавать в
отставку... У меня есть единственный план, реализовав который мы сможем
вызвать Этих из темноты. Я, Коля, как-то привык вращаться среди живых, а не среди теней...

- У меня, Петр Алексеевич, тоже появилась маленькая такая мыслишка...

- Я прихватила с собой бутылочку водочки, мальчики! - Услышали они за
спиной бодрый голос Катерины Сероштановой. - Давайте дюзнем с устатку
и не евши! А?!

(Продолжение следует)