К ДНЮ РОЖДЕНИЯ АНТОНА ПАВЛОВИЧА ЧЕХОВА (1860-1904)

Ах, если бы Чехов был жив,
и толстый швейцарский лепила
его пригласил в санаторий
в альпийских, цветущих лугах!
А там с бубенцами коровы,
И воздух безумно иссиний,
и раны бы зарубцевались,
и Чехов бы хохотал!
 
А доктор швейцарский бы дочку
Мисюсей назвал без затеи,
и в крестные доктора Чехова
и Оленьку Книппер позвал.
Как весело бы танцевали
соседские эмигранты,
и трясся бы под ногами
набитый сырами подвал!
 
Ах, если бы Чехов был жив,
рванув на войну по Транссибу,
иероглифов желтую книгу
на полустанках листал.
И горький коньяк из баклажки
прихлебывал бы неторопливо,
а рядом поручик сопливый
во сне о наградах мечтал.
 
Он видел, наш вечный медбрат,
как в бурых полях гаоляна
поротно и побатальонно
шимозой шпигуют солдат.
И Чехов, наверное, плакал,
пенсне вытирая украдкой,
узнав о глубинах Цусимы
в маньчжурских госпиталях.
 
Он выжил бы невпопад,
поскольку бы просто любил.
На ужин бы ел доширак.
И зайчиков шляпой ловил,
ногтями вгрызаясь в кулак.
 
Ах, если бы Чехов был лжив,
он это б забыл непременно,
на это бы Чехов забил,
и это бы было нетленно.
 
И если бы Чехов был жив,
учил он язык марсианский,
и жил бы в краю туруханском,
и был бы, как мудрость, красив.
 
Но Чехов не лжив и надежен.
Он вроде моей подорожной
на полке стоит и лежит.
На книжной, меж кофе и водкой,
где рифмы нет к слову «чахотка».
 
Ах, если бы Чехов был жив!

Юрий Кислов