Борис Грачевский: в Америке что-то происходит пластмассовое

Интервью от "Русской Службы Новостей

С. ЖУРАКОВСКИЙ: Сегодня у нас в гостях российский режиссёр и сценарист, художественный руководитель детской академии «Останкино» и киножурнала «Ералаш» Борис Грачевский. Борис Юрьевич, добрый день.

Б. ГРАЧЕВСКИЙ: Добрый день.

С. ЖУРАКОВСКИЙ: Борис Юрьевич, все Вас знают по киножурналу. Когда Вы так фирменно улыбаетесь, и все понимают, что сейчас пойдёт заставка «парам-парам-пам».

Б. ГРАЧЕВСКИЙ: Я сейчас наполнен совершенно другим. Только вчера закончил съёмки большой картины. Она совершенно недетская.

С. ЖУРАКОВСКИЙ: Почему решили?

Б. ГРАЧЕВСКИЙ: Давным-давно я был наполнен тем, что мне надо снять кино. Хотелось выговориться. Я хотел снять картину о взаимоотношениях, любви разных разновозрастных людей. Я мучился лет 10, потом прервался на сценарий «Крыша». Сделал картину. В итоге я всё-таки сформулировал, что хочу сказать и с драматургом Марией Александровной Хмелик мы сделали сценарий вместе, а потом решили сделать ещё 4 серии, и уже с моим предыдущим автором по «Крыше», с Ириной Бороденковой, дополнили тот. Мне показался он пронзительным ярким. К счастью, самое главное, когда тебе всё удаётся. Оно называется «Между нот или тантрическая симфония». Счастье, когда тебе удаётся то, что ты задумал создать. Была фантастическая съёмочная группа. Я киношник с 46-летним стажем, у меня такой группы отродясь не было. Грандиозный оператор Дмитрий Мальцев, просто потрясающий, и вся его команда, очень яркие художности. Всё, что мы хотели, а в лирической картине очень много хотелось сделать красивого, эротические элементы и комедийные очень красивые. Там есть красивый кадр, когда он уходит, а она лежит полуобнажённая в постели. Это абсолютно выглядит как красивая картина великих мастеров. Женское тело, в этом есть удивительная красота и чистота. Она такая девочка без колёс, ляпает всё, что помнит. Кончилось всё не лучшим образом. Я думаю, что зрители поулыбаются и посмеются. В конце будут так рыдать горючими слезами.

С. ЖУРАКОВСКИЙ: Основную мысль, расскажите, что Вы хотели рассказать?

Б. ГРАЧЕВСКИЙ: Кому летать – тому летать, а кому ползать – тому ползать. Она попробовала полетать, и ей это оказалось очень неудобно.

С. ЖУРАКОВСКИЙ: А Вы фаталист сами в личной жизни?

Б. ГРАЧЕВСКИЙ: Нет, я верю только в себя, что я никогда в жизни не просил никогда ничего. Я всегда знаю, верю, что я добьюсь сам или не смогу. Когда всё хорошо, я иногда скажу «ну спасибо». Я всё создаю руками, головой, мозгами. Я страшный лентяй и безумный трудоголик одновременно.

С. ЖУРАКОВСКИЙ: Не любите два раза делать одно и то же?

Б. ГРАЧЕВСКИЙ: Если есть цель. У меня был рекорд. 28 часов я не останавливаясь работал, монтировал картину, потому что нужно было сдать в эфир. Вокруг меня люди падали, засыпали, просыпались, что-то ели. Я только ходил по искренней нужде. 28 часов. Была задача, я не мог подвести. Снимать кино – это наслаждение. Все падают, я бегу в монтажную доклеивать. Я не могу не рассказать о блистательном актёрском ансамбле, потому что в главной роли Андрей Ильин, блистательный Владимир Долинский, роскошная Татьяна Кравченко, Иммануил Виторган, Олег Комаров, Иван Кокорин и, конечно, отдельно хочу вынести за скобки чудо, которое произошло, когда мы нашли героиню. За полторы недели до съёмки у меня сорвалась героиня и передумала сниматься. Уже костюмы были готовы, гримы утверждены. Я в ужасе был. И пришла актриса, которую утверждали на крохотную роль продавщицы. Она говорит: «А что у вас героини нет?». «Нет». «А попробуйте меня». Я говорю: «Здрасьте». «Ну, попробуйте, ну что». Стоит камера, диванчик, на котором все работают. И я говорю: «Ну, давай попробуем», и она выдаёт такую пробу, что мы все открыли рот и сказали ура. Это молодая очаровательная актриса. Мне уже приписали, что у меня с ней роман. Никакого романа нет. У неё полуторогодовалый ребёнок. Она бежит со съёмок бегом к мужу и ребёнку. Её зовут Янина Мелехова. Она удивительный обаятельный человек. С ней работать было наслаждение. Никогда она не фальшивит.

С. ЖУРАКОВСКИЙ: Ценное качество.

Б. ГРАЧЕВСКИЙ: У меня идеальный слух, слышу фальшивые ноты в оркестре, всегда слышу. Она очень здорово играет и получает удовольствие. Уже композитор Александр Клевицкий написал музыку. Уже первую сейчас попробуем, вдруг у нас получится. Саундтреком к картине будет песня написанная Ириной Грибулиной на мои стихи, которая называется «Воробей».

С. ЖУРАКОВСКИЙ: Запрет совсем свежий на мат и сцены с курением в кино. Это что для Вас лично? Вы поддерживаете или нет этот запрет?

Б. ГРАЧЕВСКИЙ: Мне пришлось, абсолютной героине, которая достаточно отрицательная, она такая полублатная, сам бог велел ей курить. И в конце, когда её прорывает, мне актриса говорит: «Как без мата говорить?». Это какая-то неправдочка получается во всём. Я считаю, что пройдёт ещё 30 лет, и мат будет легализован, как и во всём мире. Он будет относиться к разряду очень грубых слов и не грубых. Ребёнок не может сказать «пошёл вон», он сказал «выйди», ну, или взрослый. Одно слово «перестань говорить глупости», другое «заткнись». «Заткнись» - грубое слово. Так примерно будет фигурировать мат. Он всё равно войдёт, как бы с ним не боролись. Сказать, что он мне очень нужен? Нет. Но это часть жизни.

С. ЖУРАКОВСКИЙ: Это такое выражение крайней экспрессии, когда в языке это просто заменить невозможно, потому что градус не тот.

Б. ГРАЧЕВСКИЙ: А самое главное нет ни в одной стране мира слов, которые запрещено говорить. Это длинный разговор. Наше кино находится в таком странном состоянии. С одной стороны, ценники у всех артистов, съёмочной группы просто сумасшедшие. Я на каждый ценник терял сознание просто. В кино российское никто не ходит. Две возвратные картины за год. Это анекдот. С другой стороны, никто же не спрашивает, почему симфонический оркестр не приносит прибыли.

С. ЖУРАКОВСКИЙ: Там не про прибыль, это ещё и про культуру.

Б. ГРАЧЕВСКИЙ: Почему говорят культура и кино? Это часть нас. Тот же «Ералаш», это что не культура? Меня всегда возмущает один из каналов, который считает так, что если вся страна смотрит, то это уже не культура. Об этом не надо говорить. Элитарно.

С. ЖУРАКОВСКИЙ: Элитарная культура – это всё-таки немножко другое. Есть же культура массовая.

Б. ГРАЧЕВСКИЙ: Я сам пользуюсь достаточно сложной культуре вообще, как факт. Это касается литературы, живописи. Я произвожу то, что нравится и академику, и алкашу.

С. ЖУРАКОВСКИЙ: Если серьёзно по российскому кинематографу. Должно или нет государство поддерживать и насколько?

Б. ГРАЧЕВСКИЙ: Я считаю, что это часть нашей культуры и, например, та же Франция безвозмездно поддерживает кинематограф и поэтому, в отличие, от итальянского, французский кинематограф жив. Он странным путём движется, но это уже странный разговор. Он жив и в кино, которое производится во Франции интересно, это сохранение культуры. Мы должны поддерживать. И история с возвратом денег, она хорошая, но не обязательная. Мне кажется, это часть нас. Я предыдущую картину «Крыша», как идиот, хотел, чтобы в кино люди приходили, плакали все вместе. Да никто не хочет. Все, кто ходит в кино, – это не тот зритель. Они не хотят ни о чём думать. Они приходят, закинув ноги на соседнее сиденье, пожирая попкорн с пивом, а другую руку хотят куда-нибудь своей подружке поглубже. Поэтому им уже не важно. Никто не может пересказать краткое содержание. Оно уже невозможно.

С. ЖУРАКОВСКИЙ: Борис Юрьевич, Вы сказали, что искренне не любите американское кино?

Б. ГРАЧЕВСКИЙ: Моё первое появление в Америке. Я долго там никак не мог поесть. Я встал в очередь в Daily, где не надо ничего говорить. Я дорвался до куска мяса и думал «наконец-то, я его съем». И когда я его зубами цапнул, я растерялся. У него не было вкуса, было ощущение, что я ем вату. Так всё у них. Душа находится в других странах. Нет в Америке души, что-то происходит пластмассовое.

С. ЖУРАКОВСКИЙ: А почему?

Б. ГРАЧЕВСКИЙ: Такая страна. Они рассказывают о ценности семьи и совершают такие грязные поступки, что лучше бы помолчали. Там иногда бывают роскошные картины, которые прорываются как-то, через что-то чувственное. Для меня шедевром главным является «Анна Каренина», книга. Никогда в жизни никто такого не сможет написать. Вот и всё.

С. ЖУРАКОВСКИЙ: Получается, что американский кинематограф, этот уход специально во все эти спецэффекты, взрывы. Классический пример – Майкл Бэй. Содержания ноль, а спецэффекты.

Б. ГРАЧЕВСКИЙ: Так и всё отсюда происходит.

С. ЖУРАКОВСКИЙ: Отдельно Вы выделил французское кино, итальянское. Какое ещё кино можно выделить зарубежное? То, что Вам запомнилось?

Б. ГРАЧЕВСКИЙ: Очень интересное шведское кино. Там была одна пронзительная картина «Покажи мне любовь», но её не правильно перевели.

С. ЖУРАКОВСКИЙ: Получается, для Вас хорошее кино – это то, в котором есть смысл, явная мысль?

Б. ГРАЧЕВСКИЙ: Важны и мысли, и чувственная часть. Я в своей картине максимально старался передать взаимоотношения, как и в первой картине, так и во второй. Герои должны быть не схематичными, ходульными, они должны каждый иметь что-то. Я когда писал сценарий, мне всегда хотелось быть ярким.

С. ЖУРАКОВСКИЙ: Если говорить про качественное кино, это, прежде всего, и хорошая игра актёров. Как тогда получается из просто хорошего актёра великие? Как вообще воспитать такие актёры в больших количествах?

Б. ГРАЧЕВСКИЙ: Я всё время смотрю. Мы потеряли звёзд, мы потеряли поклонение артистов. Раньше продавались открыточки с артистами, которые покупали. Девушки собирали красавчиков всяких и красивых женщин. Сегодня этого нет, потому что нет кино, которое бы захватило сердца. Сегодня происходит что-то другое. У нас доминирует телевизионное кино, хорошее и отвратительное вместе, потому что люди всё равно будут что-то смотреть. Оно заменило тех, которые приходили пострадать в кино, попереживать. Это может быть вернётся, может быть, не вернётся. Сегодня уровень телевизионного кино намного лучше, чем был.

С. ЖУРАКОВСКИЙ: Очень много зарубежных режиссёров, качественных, которые снимали великий кинематограф. Они ушли в сериальное производство. Сериалы сегодня в фаворе.

Б. ГРАЧЕВСКИЙ: Там же сейчас американские сериалы, один круче другого. Это совершенно новое слово.

С. ЖУРАКОВСКИЙ: Если бы Вам предложили снять сериал, Вы согласились бы?

Б. ГРАЧЕВСКИЙ: Я же и снял сериал.

С. ЖУРАКОВСКИЙ: Это понятно. Но если бы ещё какой-то.

Б. ГРАЧЕВСКИЙ: Это не моя работа. Я хотел выговориться. Всё время цитирую Анну Андреевну Ахматову: «Я обернусь беззвучною зимою и вечные на век закрою дверь и всё-таки опять услышат голос мой и всё-таки опять ему поверят». Мне хотелось рассказать, тронуть сердца. Я процитирую ещё смешную открытку, которую Марина Цветаева написала своему дружку, когда им было лет по 10-8. Она написала: «Или пиши крупнее или вообще не пиши», поэтому я хочу крупно и ярко.

С. ЖУРАКОВСКИЙ: Спасибо, что побывали у нас в гостях.

Б. ГРАЧЕВСКИЙ: Спасибо.