Размышления вокруг мата

Марина Бойцова (РосБалт) размышляет: на официальном сайте Роскомнадзора 6 мая появилось сообщение об усилении контроля за соблюдением норм и требований законодательства, запрещающих использование в СМИ нецензурной брани. Отмечается, что такие нарушения будут отслеживаться в приоритетном порядке, причем с помощью новейших технологий — роботов, которые будут автоматически выявлять весь противоправный контент: призывы к экстремизму, вредоносную для детей информацию, а также матерные слова на четыре всем известных буквы и их производные.

Представители Роскомнадзора говорили об этом давно, однако особенно надзорное ведомство активизировалось в начале мая, после подписания президентом РФ Владимиром Путиным закона о запрете использования нецензурной лексики в кино и на ТВ. Всем нарушившим грозят штрафы и прочие кары — вплоть до закрытия СМИ.

Тема "нехороших слов" муссируется уже около года и невольно напоминает анекдот про бабушку, которая, отправляя внука в школу, открывает перед ним список и говорит: "А теперь, Петя, повторим слова, которые ты никогда не должен произносить".

Ну, Пете-то ругаться в принципе можно, если учитель не услышит. А вот журналистам и прочей творческой интеллигенции — уже нельзя. По определению Роскомнадзора, штрафами будут караться четыре общеизвестных слова, начинающиеся с букв "б", "е", "п" и "х", а также образованные от них лексические единицы. О том, не задымится ли пресловутый робот, отыскивая в текстах более 5 тысяч запретных "лексических единиц", не говорится.

"Я не совсем понимаю, зачем это нужно, — говорит известный интеллектуал, обладатель шести призов "Хрустальная сова" телепрограммы "Что? Где? Когда?", магистр и просто образованный человек Александр Друзь. — Как можно в принципе остановить матерщину? Этот пласт языка более заковыристый, чем просто употребление определенных междометий. Это ханжество, на мой взгляд. Язык потому и существует, что он живой. Что же касается декларируемой защиты молодых от ненормативной лексики, то надо воздействовать не на язык, а на условия жизни людей. Все заборы, на которых известно что написано, не посносишь. Молодое поколение надо воспитывать не с помощью запретов, а давая возможность семье заниматься с детьми, а детям — с родителям. Тогда ничего дурного не приклеится". По мнению Александра Друзя, общаться можно и без мата. "Однако мат — мощное языковое средство, которое выражает определенное состояние говорящего. Иногда именно эти слова могут передать истинные характеристики чего или кого-либо", — отмечает он.

Публицист, писатель и телеведущий Александр Невзоров стремление ограничить речь на законодательном уровне и вовсе называет маразмом. А также не скрывает, что хотя сам он мат не употребляет, но сейчас готов пересмотреть свои взгляды на этот счет — так сказать, из принципа. "Попытки серых и ограниченных людей навести тот порядок, который им нравится — это маразм. Сотое поколение маргариток вырастет на их могилах, а русский мат будет звучать, — считает Невзоров. — Если эта публика что-то запрещает, то однозначно нужное, разумное, вечное и мудрое. Если люди с репутацией маразматиков пытаются что-то закрыть или запретить — это лучший способ показать на абсолютную доброкачественность того, что они запрещают. Для нас их реакция — это сертификат качества. Они, будучи, безграмотными и очень глупыми, ввязываются в интеллектуальную дуэль с наиболее умной и талантливой частью общества. И так же идиотничают во всем".

А вот переводчик, писатель и сетевой публицист Дмитрий Пучков, выступавший под творческим псевдонимом "старший оперуполномоченный Goblin", считает, что люди — и в первую очередь журналисты — должны сами понимать, как может отозваться сказанное ими слово. "СМИ по умолчанию должны обладать неким уровнем культуры, который не допускает использование подобных слов, — говорит Пучков. — Мне кажется, не с того конца копать начали. Людей воспитывать надо, пока наши журналисты сами не поймут, что неэтично и неприлично так выражаться...".

По мнению Дмитрия Пучкова, люди в принципе должны быть достаточно здравы, чтобы самостоятельно оценивать, что такое хорошо и что плохо. "Вот мы с вами сейчас беседуем — и не материмся же. И они должны понимать, при каких обстоятельствах что возможно. Мужская баня, или воинская часть, или кабинет в райотделе полиции — то есть в любой закрытой среде — тут пусть сами решают. Но никто ведь не додумается показывать порнографию по федеральным каналам!".

Однако люди, вращающиеся в вышеуказанной закрытой среде, считают, что зачастую без крепких слов вообще не обойтись — иначе не понимают.

"Я обучал курсантов военного авиационного училища — арабов, вьетнамцев, кубинцев. Старался быть вежливым, но вижу — ни фига они не понимают, хотя русский учили вроде бы, — рассказывал военный летчик Александр Величко. — Я уже и на английском объяснял, и на пальцах, и схемы рисовал. А как запузырил "по матушке", какую штуку как повернуть и куда он, неумный человек, смотрит — моментально все поняли! С тех пор на каждую манипуляцию и к каждой детали у меня были свои варианты "великого и могучего".

Кстати, невозможность общаться в определенных профессиональных кругах без матерной лексики признают даже ведущие филологи, целенаправленно препарирующие мат. Они согласны с тем, что так называемый фоновый мат подростков или маргиналов, которые его не просто употребляют, а на нем думают и говорят, обедняет русский язык, который значительно богаче, чем четыре слова и их разновидности на все случаи жизни. Но никто ведь всерьез не думает, что рабочие на стройке действительно вежливо просят: "Не лей мне, пожалуйста, если тебя не затруднит, на ногу горящую смолу"… Ровно так же редкий редактор сознательно попросит журналиста написать статью исключительно из ненормативных слов. Ну если только в качестве помощи Роскомнадзору — чтобы проверить, как работает робот...

Подробнее:http://www.rosbalt.ru/piter/2014/05/07/1265767.html