Яков Осипов: мелочи Великой Войны

 
Маршал видит войну с одной точки зрения, рядовой-обозник - с другой.Командир роты - с третьей, и, безусловно, лётчик-истребитель совершенно по-иному. Самое главное - не обобщать, а коснуться Великой Отечественной, с точки зрения, например, её быта, или - мелочей. Это мой материал, написанный несколько лет назад. В течение нескольких вечеров я общался с ветераном войны, орденоносцем и воином Донского казачьего кавалерийского корпуса, Яковом Осиповым...***"Европеец не может представить себе наступление русской армии. Вследза танковыми колоннами катится огромная орда, в основном на лошадях.За спиной у солдата вещмешок, в котором сухари и сырые овощи, собранные по дороге на полях и в деревнях. Конь питается соломою с крыш -- другого фуража достать практически невозможно. В наступлении руские могут продержаться так до трех недель. Их нельзя остановить, как останавливают обычную армию, перерезая пути снабжения, ибо почти нет колонн снабжения, по которым можно было бы наносить удар".Это - из воспоминаний генерала фон Мантейфеля. Мы-то хорошо знаем, чтоэти самые "орды", описанные генералом, в 1945-м году взяли Берлин. ЯковАндреевич Осипов, мой собеседник, шагал, скакал и ехал от Азова допредгорий Северного Кавказа, а оттуда аж до Венгрии, до 9 мая 45-го...Он - кавалер ордена Отечественной войны I степени, Славы III степени, имеет около двадцати медалей, среди них - "За боевые заслуги" и "За взятие Будапешта". Наград рядовым да сержантам, между прочим, на фронте просто так не давали.- Яков Андреевич, а была ли эффективна лихая казачья атака в той войне? Что-то сомневаюсь я. На пушки, на надолбы и рвы, на пулеметы, на минные поля?- Многие неправильно представляют действия кавалерии во Второй мировой войне. Я даже знаю, кто в этом виноват. После разгрома немцев под Москвой в 41-м, был снят во многом «документальный» фильм на эту тему, где реальные кадры перемешивались с постановочными. Да, да – так было нужно: показать миру, на что способная КраПо сути -- мы были те же пехотинцы, только очень мобильные и подвижные. Пока пехота дотопает, передислоцируется, мы -- на конях уже за сто-сто пятьдесят километров. Окопались, заняли оборону, -- всё как положено. Я слышал, читал, что например в корпусе генерала Доватора кавалеристы ходили в атаку с шашками. У нас этого, по крайней мере в моей части, не было. Война другая: танки, пулемёты, авиация...Сразу же скажу: я буду рассказывать только о том, что знаю и видел лично.Это для меня принципиально. Потому что столько сейчас вокруг войны понаверчено! Иной раз фильм посмотришь и только диву даёшься!Так что лихих чапаевских атак не было. Чтобы все в бурках, чтобы шашки блестели... Бурки только кое у кого из командиров были. Откуда на всех бурок напасёшься?Кавалерия мобильна, но и громоздка: ведь за нами обозы. Летом такую пыль поднимаем, что непременно немецкие лётчики нас обнаруживают.Кстати, у немцев тоже кавалерия была. На здоровых битюгах ездили...-- Хотелось бы поговорить о форме. Она у вас другая была? Всё-таки казаки...-- Обычная, общевойсковая. Сами материал красный изыскивали и лампасы себе нашивали казачьи. Еще летом 1942 года будёновки нам выдали. А так и каска была, и патроны (100-150 на брата), и гранаты. Только ведь коннику еще и овёс для коня нужно с собой вести, и скребницу, и щётку, чтобы за конем ухаживать. Так что конь вёз с собой и перемётные сумки, и кобурчата с овсом. Многое чего вёз...-- Ну уж что там греха таить, небось щеголяли между боями перед гражданскими, а особенно перед мирным населением женского пола?-- А как же! Поговорка была даже такая, шуточная: "Кавалерист-щеголь, артиллерист-лодырь, а пехотинец-дурак"... Постарше казаки и усища отпускали, и чубы...-- Расскажите об оружии. Это очень интересная тема, потому что современный молодой человек может увидеть в фильмах невесть что, и у него потом создаётся неверное представление о войне. Недавно в фильме "Безымянная высота", например, я с ужасом увидел советские танки Т-54 времен шестидесятых годов с навороченной сверху фанерной башней. Они "изображали" там наши Т-34...-- Из Азова мы ушли без оружия. Потом, на конзаводе им. Кирова нам выдали короткоствольные кавалерийские карабины, шашки. Карабины -- на базе знаменитой "трёхлинейки", а короткие, потому что мы всё-таки были на лошадях. Очень неудобно с пехотной "трехлинейкой" в седле находится.Чуть позже, когда воевали в предгорьях Северного Кавказа, в части стали попадать отечественные автоматы ППШ. С ними и войну закончили... А вообще с техникой в начале войны у нас было плохо. Против танков использовали 76-мм и 45-мм орудия. Первые на деревянных колёсах. Они могли наверняка пробить броню лишь с близкого расстояния. Это позже, начиная с Украины, мы техникой насытились. Автомобилей много появилось: "ЗиЛы", "ГАЗ-А", "Форды", "Студебеккеры", что по ленд-лизу к нам попадали.Шашки в боевых действиях мы не применяли. Я уже говорил -- почему. Лежали в обозе.-- А трофейное оружие?-- Запрещалось. Да и зачем оно? Наши ППШ совсем даже неплохие были. У немцев-- процентов на семьдесят автоматы, а так тоже -- винтовки, карабины. У менябыл парабеллум трофейный. Я его даже после окончания войны, что называется, "заныкал", ведь служил ещё до 1947-го года. В Персиановке в каптёрке прятал в рукавице. Начальство случайно обнаружило, я получил за это десять суток ареста.-- А вообще, какое отношение на фронте было к трофеям?-- Ну, половина личного состава носили трофейные часы. Сапоги разрешалосьу пленных забирать: у немцев кожаные, а не кирзовые, как наши. С мёртвыхне снимали: была какакя-та этика в этом отношении, а может, и приметаплохая -- с мертвого тянуть. Но у них, у немцев, подъем высокий. Трудно себе подходящие найти.Вот мародерство преследовалось. Да и что брать у наших? Сами изголодались. Немец Украину всю вычистил до дна. Помню, в Венгрии, в маленьком городишке, в магазин зашли. Всем кварталом немецкий генерал владел. Там у него магазины были, гостиница, конюшня.Вдруг вижу -- в магазине лежат наши, советские карандаши "Сакко и Ванцетти". Пару коробочек взял, уж больно красивые.-- Вы были связистом. Что это такое в казачьих частях?-- У нас ведь батальонов не было. Взвод, зскадрон и сразу полк. Я начинал связистом у командира эскадрона. Это означает -- быть всегда с ним рядом в окопчике и держать связь с полком. Командир эскадрона метрах в стах от противника, командиры взводов -- ближе. С ними связь держат связные, которые бегают к нему под огнем и доносят приказы командира. Туда грамотных ребят старались брать, чтобы устно правильно донесли приказ, чтобы его взводный понял, осознал.Вначале работали на телефонах. Катушка весит 32 кг. Взял на плечо -- и вперед. Затем на рациях -- до пяти километров брали, позднее -- на более мощных, -- те уже на двадцать километров работали. Передавали ключом, а не через микрофон: немцы микрофон моментально засекали и били артиллерией.Вот я, например, был связистом второго класса. Это означало, что за минуту, я должен был уверенно и чётко принять на слух восемнадцать групп по 5 цифр каждую. Ошибка при этом не допускалась. От этого ведь жизни зависели...-- Мне бы хотелось подробнее коснуться быта, в частности, санитарии.-- Всякое было. Понятно, что когда ты в бою неделю, тебе не до санитарии.А так боролись с вшами, санитары за этим строго следили. Вырезали у большой железной бочки верх, внутри бочки хитрое приспособление на кирпичах делали, ниже -- воду кипятили на дровах. Наше бельё лежит на кирпичах и прокаливается насквозь.Там, на войне, бывают и смешные штуки. У одного нашего товарища вшей почему-то всегда было раза в три больше, чем у всех. Он, помню, к костру подойдет, рубаху снимет и стряхнет на огонь. Только и слышно пощёлкивание -- вши в огне сгорают... Позднее мазь специальную стали выдавать против этих фронтовых тварей.-- А как кормили?-- В сорок втором плохо было с едой. Хлеб, суп какой-нибудь кошевар сделает. Особенно трудно лошадям было, ведь и они тоже кушают, как говорится. Бедные лошади! Иногда нам даже с "У-2" мешки с овсом и сеном сбрасывали. Ведь известно, что казак прежде всего коня стремится накормить.Трудно было, когда освобождали Украину. Затем, конечно же, полегче. Когда вЕвропу вошли, то увидели, что народ живет там богато и по нашим меркам сытно.-- И ещё о быте. Правда, что во второй половине войны в часть даже родственникимогли приехать, если вы отдыхаете или находитесь на переформировании?-- Правда. Ко мне мать с сестрой на Украину приезжали. Командир их на этовремя даже на довольствие поставил, выписал документ специальный.-- У вас были смертные медальоны?-- Были. Это такая пластмассовая штучка, вроде футляра для губной помады.Туда мы свои данные записывали на всякий случай. Кто в карман ложил, кто на шею весил, кто в штаны зашивал. А кто и терял.-- А как хоронили товарищей?-- В плащ-палатку обернул и закопал. Если есть время. Тема это отдельная и грустная. Я бы особо не хотел её сейчас касаться.-- Расскажите подробнее о лошадях. Они ведь с вами в окопах не сидели?-- Конечно не сидели. Мы окапываемся, атакуем, сидим в обороне. А коневод, один на шесть лошадей, отводит их в балочку, в лесок, в лесополосу. Он за них отвечает.А вообще -- лошади -- история особая. Пожалуй, только собаки и лошади так близки к человеку и так умны. Моего звали Судак. Он всю войну со мной прошёл. Хотя я и на тачанке ездил, ведь связистом был. Ездовой, начальник радиостанции, связист и рация... Помню, форсировали Кубань. А если кто знает -- когда с конем реку форсируешь -- на нём сидеть нельзя: оба утонете. Нужно за гриву держаться, за хвост, наконец... Мы с Судаком попали в водоворот и я от него отстал. Так он круг сделал и вернулся за мной, спас.А в песках, на морозе под Кизляром, совсем от холода сдыхали. Я под негоколючек наберу, он ляжет, а я между его ног. Тепло... Так вместе и выживали.Нас впервые с нашими лошадями как познакомили? Построили эскадрон. А напротив-- лошади на коновязи. Командир скомандовал: -- Раз! Два! Три! И мы к нимпобежали. Кому какая досталась, с той войну по-настоящему и начал.Конь на той войне был незаменим. На Украине весной такая грязь была, что танки дном садились, -- и ни с места. А мы на конях проходили.-- Вот я такого не пойму. Чего там греха таить -- были наверняка и бардаки неразбериха. Как боец попадал после госпиталя назад и именно в своючасть?-- В начале войны это было очень трудно. Вылечился -- шагом марш вмаршевую роту и на фронт. А там -- куда попадёшь. Позднее в специальные части, вроде нашей, кавалерийской, уже целенаправленно возвращали.Мой товарищ у одного немецкого полковника кольцо золотое в кармашке нашёл. Когда попал в госпиталь и пошёл на выписку, колечко -- врачу,от которого распределение зависело, сунул. И только из-за этого еговернули в нашу часть. А так мог бы и пехотинцем стать.-- Сейчас много пишут и говорят о заградительных отрядах, о СМЕРШе...-- Много очень надуманного, а многое -- правда. О заградительных отрядах слышал, но не видел, врать не буду. Представитель СМЕРШа в полку был. Его разговоры разные против советской власти интересовали. Был случай, когда к нам партизаны пробились, двое. Так он их расстрелять хотел как дезертиров. Комполка прискакал, бумаги проверил, дал команду отпустить. А то бы...У нас ведь все добровольцы были. Два поколения -- те, кто ещё призыву не подлежал, и те, кого уже не призовут. Даже ветераны гражданской из стариков были. Такая особая спайка молодости и мудрости. Причем все патриоты. "Самострелов" и дезертиров не видел.-- Вы были ранены?-- Несколько раз. Не особо тяжело, но ничего приятного. Один раз пуля вногу попала. Скорее всего на излёте. Попала в шов сапога, его пробила,портянки пробила, ногу пробила. Санитары оголили ногу, видят -- "жопка"от пули торчит. Вытянули её, обработали рану, перевязали, и я опятьв бой.А один осколок до сих пор на затылке под кожей. Не болит, но хорошо прощупывается. Начнут стричь, ножницы обязательно на него наткнуться...-- Вы убили хоть одного немца? (Я понимаю, что вопрос, как говорится, некорректный. Хотя один ветеран рассказывал мне со смаком, как лично перебил чуть ли не роту эсэсовцев)...-- Да кто его знает, Илья... У меня, как у связиста другая задача была: связь держать. Конечно, стрелял.Одного убил, -- точно. На Северном Кавказе, в сорок втором, мы связь вдвоем тянули через лес. Вдруг навстречу трое. А внизу,в ущелье -- ещё с десяток. Мы залегли. Огонь открыли. Одного убил, точно...(Яков Андреевич долго молчит, затягивается "Ростовом". А затем, неожиданно):-- Кстати, до сих пор жалею...***Война -- грязная, потная и кровавая вещь. Молодой семнадцатилетний пацан, а таковым, по сути, ибыл Яша Осипов, попавший на фронт, видел её своими молодыми глазами. Что-то стёрлось в памяти, что-то осталось навсегда.Он несколько раз во время долгой нашей беседы повторял мне:-- Я могу говорить только за себя. Я рассказываю и делюсь о том, что видел лично. Я не имею права даже за взводного говорить. А то что там греха таить, у некоторых ветеранов есть такая болезнь: воевал ротным, а мыслит масштабами маршала Жукова. Приврать кое-кто любит.Самый главный памятник на войне нужно Ваньке-взводному поставить. Он должен был бойцов в атаку поднять. Только он. А там, в атаке, у тебя всё отключается. Бежишь, кричишь. "За Родину", "За Сталина", просто "Аааааааааааа", а, может, "Мамааааа"!После боя на колени валишься, головой в траву, в снег. Выжил... Оглянешься, от эскадрона, из ста человек, пятнадцать осталось, как у наспод Матвеево-Курганом.Значит, -- повезло...