Захар Прилепин о героях мнимых и настоящих

Поэты на фоне пожара

«Как Петровский?! Неужели тот самый, который по Москве ходил в чёрной папахе, белый как смерть, и нюхал по ночам в чайных кокаин? Три раза вешался, глотал яд, бесприютный, бездомный, бродяга, похожий на ангела с волчьими зубами. Некогда московские художницы любили писать его голого. А теперь воин в жупане цвета крови — молодец молодцом, с серебряной шашкой и черкесской. Его все знали и, пожалуй, боялись — опасный человек... В свитке, перешитой из бурки, чёрной папахе... он был сомнительным человеком большого города и с законом был не в ладу».

В этой цитате как будто бы речь идёт о каком-то очередном бродяге, зашедшем в Новороссию и ставшим там героем.

Но нет, это Велемир Хлебников пишет про своего товарища Дмитрия Васильевича Петровского, поэта, партизана, анархиста, соратника легендарного Щорса.

В Гражданскую Петровский создал несколько красных партизанских отрядов по всей Украине. С сентября по декабрь 1918-го года просидел в гетьмановской тюрьме в г. Чернигове, ожидая расстрела.

Вернулся в Москву после победы большевиков на Украине. И тут же, в 1921 году отправляется в Крым — на ликвидацию «крымского бандитизма».

...по Руси бродят схожие типы, из века в век.

Особенно смешно, как московские лощёные сорокалетние дети с полированными ногтями, вынюхавшие килограммов сто кокаина, жившие друг с другом и с другом друга во всех формах и вариантах, работавшие на стопроцентных убийц и гениев распила все 90-е и «нулевые», не создавшие ничего, о чём можно рассказать детям, теперь вдруг, заламывая руки, кричат: Посмотрите, это просто маниаки! Это террористы и бандиты! Дегенераты! Съехалась шваль со всей страны, полюбуйтесь...

Некоторое время семейство кольчатых червей ощущало себя центром цивилизации. Потом что-то изменилось вокруг. Черви удивлены: как же так?

Вот так.

...помните классический сюжет про Велемира Хлебникова, который шёл по степи вместе со своим товарищем. Товарищ заболел малярией, стал терять сознание, упал.

Очнулся — Хлебников уходит.

- Оставите меня? - спросил товарищ, - Я же могу умереть.

- Степь отпоёт, - ответил Хлебников.

У этой истории есть продолжение.

Товарищ очнулся спустя сутки и нагнал Хлебникова.

- Как, вы не умерли? - спросил Хлебников просто.

- Нет, - ответил товарищ спокойно.

Этот товарищ и был Петровский.

Характерно, что после этого случая они с Хлебниковым не поссорились — но так и дружили. Они друг друга стоили.

***

Русский поэт не может быть просто хорошим парнем — у которого много друзей. Есть друзья в Москве, есть друзья в Киеве, и он вообще за всё хорошее, и если против кого-то — то против самых плохих, которые, например, радикалы.

Блок ненавидел петебуржскую интеллигенцию и проклял её, Михаил Кузмин состоял в «Союзе русского народа» - этот любитель мужчин был, как бы сегодня его коллеги по половым пристрастиям сказали, натуральный «фашист», Гумилёв взял три Георгия, участвовал в заговоре, Есенин одним из первых (наряду с Белым и Блоком) примкнул к большевизму, Мандельштам отнимал у Блюмкина ордера на расстрел и рвал их, и то не чуял под собой страны, то изо всех сил чуял — не менее искренно, Хлебников написал лучшую свою поэму о садисте и председателе ЧК, приветствовал имперское движение Советов на Восток, Павла Васильева убили за антисемитские скандалы и антисталинские басни, Луговской с Долматовским славили аннексию Западной Украины, Сельвинский, Слуцкий и Самойлов воевали, Смеляков сидел, а вышел — и остался суровым и злым коммунистом, ещё и успел написать бешеную статью о тех, кто затравил Маяковского... С Маяковским тоже всё понятно.

А теперь, куда не ткни, хорошие ребята, у них друзья всюду, они за добро против зла, и девчонки тоже все хорошие, все тянутся к хорошим и прогрессивным вещам, даже чуваки, которые косят под панков, под проклятых поэтов, под контркультуру — они тоже теперь все прогрессивные, у всех незримые сопливчики подвязаны на шее.

Андрей Родионов — он что, панк? Ужасное дитя? Нет, если его умыть — там вдруг обнаружится вежливый хорошист с манжетами. Его можно посадить между Татьяной Толстой и Андреем Бильжо, и они будут хихикать втроём, как глубоко приличные люди, не быдло.

Но русский поэт — он не клерк, чтоб нести себя достойно.

Сегодня есть несколько прекрасных поэтов, в основном, молчаливых. О них смолчим и мы.

К несчастью, больше всего места занимает безяйцовое поколение, средний пол, печальные верлебристы, жонглёры, тусня.

Читайте далее: http://svpressa.ru/blogs/article/107872/